Наша подводная радиоэкспедиция. Часть 5

                             После тревожной ночи

 Гроза разыгралась не на шутку. Слышно было, как снаружи нашего убежища

с треском падают на землю обламываемые  ураганом ветки близстоящих деревьев. И только сейчас мы поняли, как нам повезло, что все - таки удалось найти и обустроить эту старую землянку, а не оставаться ночевать в ненадежном шалаше. 

Однако, часа через полтора, глиняные стены землянки, вместе со старыми бревнами, стали заметно сыреть, а воздух сильно увлажнился и вызывал озноб и чувство дискомфорта. Тогда Виталий, вынул из сумки спасительный кулек «Сухого горючего» и поджег несколько таблеток, расположив их на печке-теплушке, так как ее саму растопить было невозможно, ввиду полного отсутствия тяги. Минут через пятнадцать воздух прогрелся и в нашей землянке стало тепло и уютно. Ярослав, тем временем, привязав к ржавой, но еще прочной трубе стальную проволоку, подвесил закипать над печкой, трехлитровый чайник. Благо «Сухое горючее» или как его называли в народе «Сухой спирт», стоило недорого, и мы набрали целую сумку, скупив все что было в местном магазине.

На вопрос продавца «А зачем вам столько горючего?» Виталий ответил, что если эти таблетки растворить в солярке, то получится классное высокооктановое топливо, даже покруче чем 93 бензин. И на недоверчивое «А вы что, уже пробовали?» он ответил: «Конечно, а иначе зачем бы мы его столько брали». Потом, когда уже вышли из магазина, и я его спросил, что же все-таки будет, если «Сухой спирт» растворить в солярке, то Виталий сказал: «Откуда я знаю?  Что я дурак что ли, растворять спирт в солярке!». Но, как бы там ни было, его имелась целая сумка и экономить на обогреве не понадобилось.

  Вскоре закипел чайник и мы несколько забыли о грозе, распивая чаек и вспоминая различные радиолюбительские истории. Увлекшись воспоминаниями, как-то и не заметили, что ураган поутих, ветра не стало, а снаружи был слышен только шум дождя.   Ярослав, взглянув на часы, спросил:

-          Как думаешь, Валера, спит Генка уже или мастерит что-то?

-          Не думаю, что в такую погоду можно еще что-либо мастерить, разве только тазики подставлять по искусней, воду ловить, если крыша протекает. В любом случае, надо иметь крепкие нервы, чтобы вот так просто взять и заснуть, когда на улице гроза и буря.

-          Я вот думаю, давайте, раз уж гроза поутихла, бросим антеннку и попытаемся связаться,  а то сдается мне, что Генка переживает, как мы тут сидим в непогоду.

-          Ох, и неохота вылазить на дождь! – вздохнул Виталя зевая. – Только прогрелись, перекусили, расслабились. Но, ты, Ярослав, прав. А то действительно, мало - ли что, может и правда человек не уснет.

-          Давайте я и полезу – предложил Ярослав, - я чаю  больше всех выпил, а чай, как известно, смелость придает! – добавил он шутя.

Дружно рассмеявшись, решили все же, не откладывая, «выбросить» антенну и провести связь с поселком. Как назло, никакой подходящей наружной антенны для  «Недры» не оказалось, а из готовых антенн, в данный момент, имелся только диполь на 57 мГц, для телепередатчика. Ярослав взял диполь, натянул плащ и вылез наружу, чавкая по грязи. Вернулся  он через пять минут, с разъемом в руке и мокрый.

-          Ух, ну и льет! – сказал Ярослав, снимая мокрый плащ. – Еле влез на дерево, скользкое зара… А потом слазил, за сучок зацепился и штаны разорвал! Вот досада, так досада! – сетовал он, осматривая внушительную дырку, как раз на самом «важном» месте штанов. - И надо ж  было так попасть!

Заполучив антенну, начали усиленно размышлять – стоит подключать ее к «Недре» или не стоит. Посоветовавшись, решили все же не рисковать, чтобы не испортить выходной транзистор  нерезонансной нагрузкой, а подключить, как и положено, наш телевизионный передатчик на 57 мГц. А было уже около полуночи. Сначала мы включили только передатчик, воткнув в ЧМ модулятор микрофон, а также телевизор «Электроника». Затем, когда к нашей общей радости, увидели в ответ Генкино слегка усталое лицо, Виталий задействовал и телекамеру, подав на нее питание с клемм большого аккумулятора. Видно и слышно было хорошо, но как всегда, сильно мешали грозовые разряды. Генка сказал, что как закончилась гроза, он сразу подключил все антенны в работу, поэтому и смог нам ответить. А сейчас в поселке, как и у нас на островке, льет только дождь, без грозы и ветра.

-          Вижу, не плохо устроились, - продолжал он, - а крыша у вас не протекает?

-          У нас, Гена, не крыша, а настил и пока, «пху-пху», не протекает, только песок иногда на голову сыпется. Спирт зажгли, тепло, чаек попиваем. Петька уже третью консерву доедает, видимо от впечатлений жор напал. У нас, в общем, все нормально, только Ярослав, когда антенну вешал, штаны разодрал, хочешь дырку посмотреть?

-          Да, не хило – удивился Генка, - а у меня ветром яблоню сломало, так она рухнула на сарай и пробила шиферную крышу. Так что на пару дней работы хватит. Но сейчас не это главное. Приходил, Виталя, твой отчим, дядька Сашка и узнавал как вы там поживаете. А точнее ругался сильно, говорил – «Понесли вас чорты лазить по озерам, а мать не спит, все переживает». Короче, сказал что зайдет еще, так что очень  хорошо что вы подключились, а то и правда, тревожно как-то.

-          А когда он придет?

-          Да вот, уже должен подойти.

-          Ну, тогда не выключай, а мы минут через десять подойдем, только питание передатчика на мощный аккумулятор перебросим. Окей?

-          Окей!

  Примерно через десять минут, удалось подключить нужные разъемы и мы снова включили телевизор, камеру и передатчик. На экране было видно как Виталин отчим расселся на диване и что-то рассказывает Генке, размахивая руками. Потом Генка подтянул микрофон поближе, произнес фразу: «Сейчас посмотрим» и перешел на прием, проговорив условный позывной. Когда связались, отчим очень удивился, рассматривая на Генкином большом телевизоре наше убежище. Виталий переключил на прием и мы увидели его с таким выражением лица, будто бы он увидел НЛО. Генка, слегка хлопнув отчима по плечу, махнул рукой в сторону объектива, мол, говорите.

-          Э-э-э, - медленно протянул отчим почухивая затылок,  - от прыдумалы чортякы! Вже й до тэлэвизора дисталысь.  Якбы за нашых часив, то вжэ й забралы куды треба, як ото шпыгунив. (Все знают, было время, шпиономании,  когда образ радиолюбителя, с  микрофоном в  кустах, ассоциировался у населения не иначе как с завербованным американским шпионом.) Оце б мэни таке, з кумом базикати. Так що це, Виталька, вы там робытэ? Дывысь, щоб у хату ниякых жализяк нэ прытаскав! Бо я тэбэ знаю, ще пидирвэш колысь! Ану кажи, що ви там розкопалы?

-          Мы, дядь Саш, ничего не  раскопали, - ответил Ярослав, придвинувшись к объективу. - Гроза, вот мы и выкопали землянку, чтобы надежней было. Шалаш ведь, знаете какой, дерево упадет – и нет шалаша, не то, что землянка!

-          Ох, знаю я вас, знаю – проговорил дядька Сашка, покачивая головой.

Далее Виталий переговорил с отчимом некоторые семейные вопросы,  потом, когда тот ушел, немного поболтали с Генкой и решили ложиться уже спать, тем более что ветер, притихший поначалу, снова стал усиливаться, и деревья опять заскрипели. Было даже страшновато, когда с росшего рядом клена отломился кусок ствола, вместе  с верхушкой, и все это рухнуло сверху на нашу землянку, впоследствии чего из перекладин потолка посыпался песок, попав также и в недоеденную Петькой консерву. Я сразу дернул дверь,  проверив, не завалило ли вход деревом. Но сквозь ветви упавшей верхушки можно было нормально пролезть наружу, и я, слегка намокший, успокоил товарищей и плотно закрыл вход самодельной дверью. Ночь прошла без приключений. В землянке было тепло и все, усталые, уснули, укрывшись одеялом и плащами.

Утром я проснулся первым. Накинул плащ и, натянув на старые кроссовки, сверху, целлофановые кульки, выбрался наружу. Окружающий вид сильно отличался от того, что мы видели вчера. Вся наша небольшая поляна была усеяна сухими и зелеными свежесломанными ветками. «Да, за дровами ходить не надо» - подумал я. «Вот только интересно, какого нам будет назад пробираться, может и нашу прорубленную тропку также закидало?». Стоял я и смотрел, а в голове вертелась крамольная мысль: « И какого черта, сюда вас, сударь, занесло, неужто вам покой не по карману?». Но, как говорится, голод не тетка. И сырость тоже. В самом то деле, не сидеть же, сложа руки, в землянке, пока влага испарится и высохнет роса? Конечно, нет! И, несколько пессимистично рассуждая, что теперь покой нам действительно не по карману, главным образом потому, что вредоносный Петька-тормоз утопил наш КВ трансивер, вместе с чужим ЭМФом. Первые шаги были сделаны по направлению к вчерашнему кострищу. Вырытая яма, в которой вчера было так удобно сохранять жар и экономно расходовать дрова, теперь была до краев заполненная водой. Пришлось снова спуститься в землянку, взять лопату и выкопать новую ямку, переставив рогатины на новое место. Далее я отметил, что надо было еще вчера заготовить сухих веток на распалку, сложив их где-нибудь в углу землянки. Как все же хорошо, что Генка с Ярославом привезли с собою «Сухой спирт», иначе вряд ли нам удалось отделаться сжиганием одних Петькиных газет, в такую то сырость. Плакали бы тогда мои журналы! Через несколько минут, мне удалось насламывать самых мелких, хотя и мокрых, веточек. Я аккуратно уложил их на дно недавно выкопанной ямки и полез в землянку за таблеткой «Сухого спирта». В землянке наблюдалось оживление: проснулся Ярослав, и, размахивая у Петьки перед носом порванными штанами, пытал его, куда он задевал иголку с нитками. Еще вчера Петька пытался зашивать кроссовки и брал кулек с принадлежностями. А теперь неизвестно было, куда это он его приткнул.

-          Говорю же, положил на рюкзак, - оправдывался сонный Петька,  - что я виноват что ли, если вы, искавши свои разъемы, перерыли тут вверх дном?

-          А не фиг где попало кульки разбрасывать! – не унимался Ярослав, продолжая одной рукой размахивать штанами, а другой усиленно чесать искусанные налетевшими комарами, незащищенные штанами ноги. – Ты, Петька, откуда брал кулек с нитками? С рюкзака, с кармана! Так будь же человеком, возьми и положи обратно, не НА рюкзак, а В рюкзак!

-          А не фиг куда попало пихать свои разъемы! – не сдавался Петька. Откуда я знал, что вы их будете по всем сумкам искать. Я думал проснусь и зашью второй кроссовок, вот и бросил сверху, чтобы под рукой!

-          Если бы ты думал, тогда бы умный был! – сказал Ярослав, и с силой отбросив разорванные штаны в угол, начал обматывать вокруг туловища одеяло, чтобы защитить оголенные ноги.

-          Да ладно, одень пока порванные, а потом зашьем, – сказал я разозленному Ярославу. - Велика ли важность – дырка на …, ну и потом, не по поселку же ходить, в самом деле?

-          Вот именно, что не по поселку! А комары? Да они ж меня сожрут!  - кричал Ярослав (А дырка действительно была внушительная: вырванный клок ткани, сантиметров пятнадцать в длину и десять в ширину). 

-          Так давай туда подложим кусок брезента, как раз я видел в мешке подходящий, вот с него мы и отрежем – предложил я. - А что? Брезент это не жесть.

-          Какая еще жесть? – упавшим голосом спросил Ярослав.

-          Как какая? Обыкновенная, оцинкованная. Помнишь, когда дядька Сашка в бане пива напился, рассказывал, как они пацанами по садам лазили? Ну, он еще тогда и шрамы показывал? – объяснял я.

Эту историю дядька Сашка рассказал, высмеивая нас, когда  мы не хотели залазить на верхнюю полку парилки, в бане, так как и так температура была невыносимая, аж жгло. Дядька Сашка сказал, что это еще не жжет, вот ему жгло, когда разъяренный сторож, которого уже достали ихние постоянные набеги, всадил ему с берданки добрячий заряд соли. А хитрый Сашка обносил деревья до последнего, так как заведомо подложил себе в штаны искусно вырезанный лист жести. И хотя, основной заряд пришелся на «мягкое место», предварительно защищенное твердым жестяным листом, все же много кристаллов попало и в спину, повыше.  И теперь там просматривались небольшие точечки-шрамы, которые и показывал слегка захмелевший дядька Сашка в бане. Вспомнив эту историю, Ярослав заулыбался и сказал: «Хорошо еще, Валера, что ты не предложил мне, как в той детской песенке – «трусы из березовой коры». Тут уж все рассмеялись, и в землянке воцарился мир и хорошее бодрое настроение.

А пока ребята там зашивали штаны, я, прихвативши пару таблеток «Сухого горючего», решил все же, начать разжигать костер. Однако не тут-то было!

Вырытая мною новая ямка заполнилась водою так, что брошенные туда на распалку меленькие ветки, уже плавали. Оно и так низина, а это, видимо, почва совсем  напиталась влаги, что вода уже никуда и не уходит. В общем, пришлось изрядно помучаться, пока костер нормально разгорелся.

Погода окончательно наладилась, на небе ни тучки, и в лесу, на островке, стоял одурманивающий запах высыхающей после дождя растительности.

-          Эй, там, в подземелье! А ну давай на поверхность! – крикнул я, в сторону землянки. Изнутри онной послышался шорох, и, отбросив дверцу в сторону, показался Петька; он медленно вылезал, шмыгая носом и щурясь от солнца. И, толи его заслепило утреннее солнце, толи он еще не проспался, но только  сразу вступил, обеими ногами, в приличную лужу, образовавшуюся у входа. Суетясь возле костра, я краем глаза заметил это, и, ожидая Петькиных ругательств, начал думать, чтобы этакое поучительное сказать ему в ответ. Но Петька, на удивление, молча выбрался из лужи и сразу направился в лес, собирать дрова. Я уже раскрыл рот, собираясь рассказать подошедшему Виталию этот необычный случай, как поставленный на огонь котелок, вдруг начал шипеть, закипевши, на разгоревшимся костре. Потом мы начали думать: что лучше – или сварить суп сразу, или отставить котелок и реализовать вдруг пришедшую идею: перекусивши что-нибудь, наловить рыбы и сварить уху, так как последний уже изрядно надоел. Выбрали второе. Поэтому, оставив Петьку в лагере, прихватив удочки и тесак, радостно направились по прорубленной вчера тропинке к нашей первой и основной, стоянке, живо обсуждая вопросы ее теперешнего состояния. Петьке же пообещали, что, как только переберемся обратно и обустроим шалаш, то, прежде чем заняться поисками утонувшего трансивера, устроим хорошую утреннюю рыбалку, прикормив рыбу с вечера на обустроенном месте. На что Петька, сразу согласился, не споря и даже не раздумывая. Такую Петькину уступчивость, Виталий объяснил порванными штанами Ярослава.

Пока мы ловили рыбу, Петька, как выяснилось впоследствии, тоже не сидел сложа руки. Каких-либо особых поручений ему Виталий не давал, зная Петькину безответственность и ненадежность. Петьке, всего лишь, поручили начистить миску картошки для ухи. Правда, еще не отошедший Ярослав, засомневался в целесообразности последнего, мотивируя тем, что если в наше временное отсутствие Петька ничего не испортит и не сломает – так это уже будет счастье для простых смертных, и предлагал варить «настоящую» уху - без картошки.

-          Да ладно, че ему ломать? – успокоил его Виталий. – Почистит и завалится спать, видишь, он даже на рыбалку не напрашивался. Я бы и сам не прочь, но работа стоит.

-          Пусть работает паровоз, он железный – посоветовал Ярослав, Виталию.

-          Ну, нет уж! Я сам хочу поработать! Если, конечно, удастся найти и запустить наш утонувший трансивер – ответил Виталий, печально вздохнувши.

-          Так это ж, если повезет! – вмешался я в разговор. - А то, как бы не пришлось всю радиоэкспедицию провести под водой, ныряя за этим чертовым трансивером! Лучше б мы, сделали его прямого преобразования, а не ставили туда чужой ЭМФ. А так, придется нам нырять, хоть до «опупения», прямо-таки подводная радиоэкспедиция получается!

-          «Тху», «тху», а то еще накаркаешь! – прервал меня Виталя. – Давай, Валерка,  лучше рыбу ловить.

И мы, прекратив пораженческие разговоры, стали внимательно смотреть за поплавками. 

Тем временем, Петька, подбросил в костер веток, и, воткнув под углом 45 градусов две палки, повесил сушить полностью промокшие кеды, которые он  промочил, вступивши у входа в лужу. Эти кеды, Виталий, вытащил из шкафа тайком от отчима, так как скуповатый отчим и сам их не носил, и другим не давал. Ему их выдали на работе в качестве спецодежды (почему-то) и он как запер их в шкаф, так они и лежали там, лет пять, пока Виталий решил: чем париться на острове в кроссовках, то лучше одеть дядьки Сашкины кеды, все равно, что с ними, за неделю станется? А потом, незаметно, отпереть шкаф и засунуть кеды обратно.

Когда мы, наловив достаточно для ухи рыбы и детально осмотрев поврежденный упавшей веткой шалаш, вернулись к землянке, то были приятно удивлены, убедившись, что Петька ничего не испортил и даже «не забыл» начистить  картошки для ухи. Приблизительно через час уха была готова и распределена по порциям, с возможностью добавки. Каждый взял себе порцию и наша кампания удобно расположилась вокруг костра, на бревнах. Ух, и хорошая получилась уха! Убедившись, что аппетит приходит во время еды, каждый насыпал еще по миске. Ну, значит, едим мы, и довольные, мирно беседуем. А я как раз, сел напротив Петьки. И когда Виталий начал разгрызать очередную рыбью голову, я спросил:

-          Слышь, Виталя, а зачем тебе такие кеды, что через них ноги видно?

-          Какие ноги?! – растерянно и, как мне показалось испуганно, спросил Виталий, слегка подавившись косточкой. – Чьи ноги?

-          Как чьи? Гомосапиенса. – ответил я.

-          Гомо… Че-е??? – переспросил Виталий, откашливаясь, - что ты, Валерка, голову морочишь, прикалуешся что ли?

-          Я прикалываюсь? Это Витаха ты, наверное, прикалываешся! Ты где, на мусорке их откопал? Посмотри-ка на Петькины ноги, – сказал я, с интересом наблюдая реакцию своего товарища, – а ну, Петька, покажи ноги!

-          Я что, балерина, чтобы ноги показывать! – Обидчиво проговорил Петька и быстро убрал протянутые на рядом стоящий пенек, ноги. Затем поставил миску на колени и, как ни в чем не бывало, принялся хлебать уху. Но, Виталий уже увидел на Петьке, точнее на его ногах, свои, а точнее дядьки Сашкины, кеды.  Он поднялся и терзаемый сильнейшими подозрениями, подошел к Петьке, внимательно рассматривая его ноги.

-          А шо такое? – притворно спокойно сказал Петька, глядя на Виталия. – Мне что, уже и кеды нельзя поносить?

-          А ну-ка, снимай! – крикнул мрачный Виталя, но Петька не шевелился.

-          А зачем снимать? Пусть ходит, – сказал я спокойно, – только одна просьба: положи-ка ты, Петька, свои ноги на пенек так, как только что было. Тут Петька понял, что отпираться более бессмысленно и молча протянул ноги обратно на пенек. Тогда все увидели, как сквозь прогоревшие, черные и оплавленные резиновые подошвы, просвечивают, слегка отблескивая на солнце кожно-желтоватым цветом, грязные пятки.

Виталя был в трансе. Он смотрел немигающим взглядом на Петькины пятки, пока тот, смутившись, убрал ноги, поставил их на землю и затих. А мы с Ярославом как начали, извините за выражение, ржать! У меня даже слезы на глазах выступили. – Да че вы ржете, дураки! – обидевшись, сказал Виталий, бросил в кусты недоеденную рыбью голову и удалился в лесную чащу.

Оказалось, что Петька, во время поисков пропавшего кулька с нитками и иголками, обнаружил в одной из вещевых сумок, прихваченные Виталием кеды. В связи с суматохой, вызванной потерей кулька, ему так и не удалось зашить второй кроссовок, поэтому он спросил Виталия за кеды. Но Виталий был чем-то озабочен и отмахнулся от Петькиных расспросов. Не получив какого-либо указания или запрета, Петька, расценив это как согласие, смело натянул злощастные кеды и вылез из землянки, сразу провалившись в лужу по щиколотки. Ну, а дальше, вы знаете. Скажу только, что первыми сгорели носки, которые он также повесил сушить, а уже потом, проплавились и кеды. Петька признался, что когда сел чистить картошку, его за босые ноги покусали комары, и чтобы отогнать алчных паразитов, он подбросил в огонь немного мокрых веток. Но дым от просыхающих веток разъедал глаза, и Петька повернулся к костру спиною. Естественно, ветки подсохли и разгорелись, уничтожив Петькины носки и проплавив насквозь резиновые подошвы. Только когда последние начали вонять, спохватился, но было уже поздно.   

Пересмеявшись, Ярослав, предложил растерянному Петьке: «Ты бы, Петька, снял бы их уже, что ли. А то ходишь как клоун или бомж какой-то». Петька опять признался, что он, предполагая скрыть злодеяние, решил ничего не говорить и кеды не снимать, а когда стемнеет, незаметно выбросить их в расположенное  неподалеку болотце. А Виталий, перерывши на другой день все вещи и ничего не обнаружив, подумает, что кеды каким то образом потерялись при транспортировке, во время следования к шалашу или же в суматохе. Спустя несколько минут, из лесу вышел, несколько успокоившись, Виталий. Он молча взял кеды, просунул во внутрь руку и внимательно посмотрел на показавшийся сквозь прожженную дыру палец. – Барахло! – произнес раздраженно, и брезгливо скривившись, швырнул кеды в огонь, равнодушно наблюдая как дымит и съеживается охваченная пламенем резина.  Потом обернулся к Петьке и очень детально высказал ему все, что думает о его пребывании на островке, употребляя наряду с известными и широко распространенными, еще и какие-то экзотические ругательные слова. – Не переживай, - сказал я Виталию, когда его немного отпустило, - в кладовке у моей бабушки как раз валяются похожие старые кеды, их и подбросим в шкаф дядьке Сашке, все равно он не носит, значит, ничего и не заметит. Но Виталий и так уже успокоился и нужно было приступать к делу.

Я вынес из землянки подзарядившеюся от большого аккумулятора «Недру». Пока отчитывали Петьку, мы пропустили условленное время выхода на связь и сейчас, немного беспокоясь, вызывали наших товарищей. Сначала вызывал я, потом Виталий, потом Ярослав,  но, увы – динамик радиостанции лишь мерно шумел, не выдавая никаких членораздельных звуков. Это, конечно, озадачивало, так как мы планировали, прежде чем приступить к восстановлению шалаша, узнать подробный прогноз погоды у наших товарищей. Медлить было нежелательно: с момента высадки на остров, прошел уже не один день, а трансивер все еще находился на дне озера, и, вероятно, все глубже погружался в муляку. Если так пойдет и далее, то не долек тот день, когда он совсем скроется в густой илистой жиже. Дождя мы не боимся и нам, только, требовалось узнать, не намечается ли еще какой-нибудь ураган. Поэтому, прежде чем окончательно покинуть землянку, нужно было уточнить эту информацию. 

-          Да что ж такое! – опять занервничал Виталий, - что они там заснули, что ли?

-          А  может надо постучать, вдруг там деталь отвалилась? – посоветовал Петька.

-          Надо не постучать, а тебе, Петька, хорошенько настучать, был бы  сейчас трансивер, не мучались бы с этой маломощной «Недрой»!

-          Так я ж не нарочно, - оправдывался Петька, - только посмотреть хотел…

-          Я даже не представляю, чтобы было, если б ты пакостил… - Сказал Виталий, но недоговорил, так как динамик перестал  шипеть и мы услышали голос Александра.

-          О, привет, Шурик! А мы уж, думали, сломалось чего: кричим, кричим, никто не отвечает, глухо, как в танке!

-          Это потому, что я только от Генки пришел. Там у него проблемы, целая история, короче. – Ответил Шурик.

-          Подожди, а ты сейчас где? – спросил я, удивленно.

-          Я сейчас у себя на крыше сижу, взял у Генки «Недру», работаю на куликовку. – объяснил Шурик.

-          То-то  я думаю, что оно так плохо слышно!  Переключить бы на 160, и хотя на «Недре» всего три 160метровых канала, но днем, я полагаю, никто мешать  не будет, да только нет антенны,  она осталась висеть возле шалаша. Вот в нее, наверное, молния лупила!  - ответил я Шурику  и спросил,  что же там такое с Генкой.

-          О-о-о, это история, потом расскажу, - ответил Шурик, - а то мне надо уже в гаражи бежать, там у соседа погреб залило и свинью током убило, а в яру дохлые куры плавают. Так что надо идти разбираться и порядок наводить. Скажу только, что телепередатчик работает, можете пробовать потом, попозже, а КВ антенна – нет, ее дед Павло сразу оборвал, когда у него сарай сгорел. Ну, ладно, я побежал, потом расскажу – ответил Шурик и отключился.

-          Как сгорел??? Какой сарай? Во дворе, что ли? – засыпал я его вопросами.

Но в ответ мы услышали какую-то неразборчивую, в шумах, фразу и больше ничего. – Это, наверное, тот сарай, за который Генкина антенна прицеплена – предположил Виталий, я еще ему говорил: «Не цепляй ее, Генка, на сарай, а забей лучше, столб во дворе, так оно надежней будет». А он мне говорит, что  мол, куры, в сарае телевизора не смотрят, а деду Павлу по барабану, толи за его сарай держится антенна, толи на метр дальше у меня во дворе будет. Лишний метр ничего не решает, а помех передатчик и так не дает.

-          Странно как-то, - засомневался Ярослав, - если молния попала в антенну, так сгорел бы, скорее всего, Генкин флигель, а не дедов сарай.

-          Мало ли, гроза, всяко может быть. – Сказал Виталий, снимая с «Недры» куликовку.

-          Да это, наверное, замкнуло проводку, вот и загорелся, – не соглашался я, сарай, он и есть сарай!

-          Как бы там ни было, а дед антенну оборвал! Давайте-ка лучше, начнем собираться, да побыстрее, уже скоро полдень, а мы все чухаемся!  – закончил Виталий «сарайную» тему.

Сожалея о том, что так и не спросили за погоду, стали собираться, очень надеясь на то, что больше ураганов не будет. Упаковав все вещи, тронулись в путь, взяв самые необходимые, а  оставшиеся решили перенести второй ходкой, благо, прорубленная нами сквозь густой островной лес тропка, была уже достаточно расхоженная. Выстроившись цепочкой, продвигались быстро, не прибегая к помощи тесака. Минут через 30, прибыли на место первой стоянки, где и находился  полуразрушенный шалаш с натянутой на дерево антенной. Еще, когда утром ловили рыбу, мы были приятно удивлены тем, что «антенное» дерево выдержало бурю и устояло, не рухнув в озеро вместе с антенной. Теперь, когда солнце поднялось высоко и прогревало, нам захотелось, забыв все хозяйственные заботы, скорее бухнуться на мягкую прибрежную травку, и, расслабившись, отоспаться на солнышке, загорая. Комаров на солнце не было, а приятный ветерок сдувал напаренную влагу  и охлаждал разгоряченные тела. Расчищенная, открытая полянка, вид на озеро, отсутствие комаров и знакомое, обжитое ранее место – все это действовало убаюкивающе после грозовой ночи в землянке и мокрого, пропитанного влагой утреннего тумана. Не в силах заставить себя что-либо делать, мы бросили вещи под дерево, а сами с радостными криками бросились в воду, смывая пот, грязь и усталость. Долго плавали в озере, пока перестали зудеть покусанные комарами во время следования по лесу, открытые участки тела. Вылезли, и сразу же бухнулись на расстеленные в траве, нагретые солнцем одеяла. Дальше не знаю как кто, а я отключился на пару часов, разомлев на солнышке и крепко уснув.

Проснулся оттого, что меня укусил за пятку здоровенный коричневый овод. Я подскочил, сонный, а овод, немного пожужжав вокруг, уселся на шею, в расчете и там прокусить кожу. Но он не учел, что после такого укуса сможет заснуть, только разве что толстокожий слон, и, пришибленный мощным хлопком, плюхнулся на одеяло. Со словами «Откуда здесь в лесу эти чёртовые оводы», прихрамывая, я направился к Ярославу, возившемуся возле шалаша и прилаживающего двери. Оказалось, мои товарищи уже давно проснулись и занялись делами: Виталий с Петькой пошли за оставшимися вещами, а Ярослав остался ремонтировать шалаш. Отмочив минут пять укушенную пятку в теплой озерной воде и обувшись, я принялся помогать Ярославу. Вскоре подошли наши товарищи, и, немного передохнувши, взяли топоры и заготовили на шалаш бревен. Ближе к вечеру он был уже готов и обустроен. С чувством глубокого морального удовлетворения от проделанной работы, решили, как и было еще утром обещано Петьке, заняться рыбалкой посерьезней.

Так вот, пока Петька рассыпал по мискам сваренную гречневую кашу, а Ярослав открывал консервы и разливал чай, мы с Виталей, принялись готовить специальную приманку, отсыпав с котла несколько порций каши и изъяв со стола четыре печеных картошины. Картошку потолкли и тщательно размешали вместе с кашей, и полученную смесь помаслили специально прихваченным касторовым маслом, с еще какими-то добавками, для привлечения рыбы. В общем, сделали приманку и поставили ее в небольшой кастрюльке, в тенёк, чтобы с вечера прикормить, а на рассвете, как только порозовеет на востоке небо, забросить удочки и тягать красных жирных карасей. 

Перекусивши кашей и консервами, взяв удочки и пилу, пошли готовить, приблизительно метров 50 от нашего «купательного» помоста, специальное рыболовное место. Для этого, я залез на прибрежное дерево и спилил все низко свисающие и мешающие забрасывать удочки, ветки. После чего, набросав в воду немного отсыпанной на вечер приманки, разложили удочки и начали ловить, сначала мелких, а потом все более крупных, карасиков. Петьке, которому Виталий все же дал еще один свой телескоп, попался даже небольшой линёк, что на лесных озерах встречается редко. Пока действовала приманка, клев был хороший: караси подплывали на запах каши и рылись в муляке, вызывая со дна мелкие бульбы. Сразу видно, что роется карась, в поисках пищи. Естественно, удочки забрасывались как раз в центр всплывающих пузырей. Но со временем приманка заканчивалась и клев прекращался. Наловивши достаточно рыбы и немного поразмыслив, решили не прикармливать рыбу на ночь, а лучше бросить кашу приблизительно за час до рассвета.

Уже начинало темнеть, когда мы приготовили на ужин очень вкусную, хотя и из карасей, уху. Дело в том, что в эти заповедные озера, естественно, не попадали никакие промышленные стоки, как часто бывает в реках, и  выловленные нами караси были вкусные и не вонючие, а жаренные – аж сладкие. А, учитывая опыт приготовления утренней ухи, на этот раз, решили положить побольше специй, особенно перца. – Ух, хороша, аж дух захватывает! – сказал Виталий, любящий все острое и перченое. Но на этот раз уха получилась действительно весьма наперченной, потому что, даже он отказался доперчить индивидуально, насыпанную в миску уху. Петька же, расхрабрившись  и видимо назло Виталию, демонстративно взял банку, и у всех на глазах обильно посыпал перцем свою порцию. Перекусивши, решили, что «после первой и второй, промежуток небольшой» и все насыпали себе добавки, а Петька нет. Он потом рассказывал, как ему жгло перцем «от горла до самых яи…». Так вот, после миски перченой ухи Петька совсем утратил аппетит, постоянно пил воду и бегал в кусты отливать.

Костер весело потрескивал, съедая сухие ветки и привлекая ярким оранжевым пламенем множество ночных мотыльков, многие из которых тут же и падали, обожженные. Было совсем темно, и мы, решив, что Генка уже разобрался со всеми «антенными» неприятностями, включили «Недру» и начали звать, используя свою длинную Г-образную, антенну и согласующее устройство. На 10 метрах никто не отвечал, тогда, решив «попытать счастья» на 160, клацнули переключателем, и с удивлением обнаружили относительно чистую частоту на одном из кварцованных каналов нашей радиостанции. И, не желая терять шанс, Ярослав, быстро подключил к аккумулятору, через преобразователь, усилитель мощности на ГУ-29. Сначала дали направленный вызов, в надежде что Шурик, будучи у Генки, услышит, или нам ответит Генка, используя позывной районной коллективки. Но, никто из друзей почему-то не отвечал. Тогда Виталий взял микрофон, и максимально выкрутив регулятор, раскачал «двадцать девятую» на все 200 мА анодного тока. Удовлетворенный результатом содеянного, подтянул освещение поближе, взял карандаш и тетрадку и стал давать общий вызов, невзирая на ограничения «кварцованного» канала. Заинтригованные такой решимостью, мы с интересом наблюдали за ходом событий. Сначала нам никто не отвечал, но потом стали охотно звать радиолюбители Украины и России, привлеченные интересными рассказами о нашем быте на островке, на фоне стрекочущих сверчков и пении ночных птиц. Некоторые даже спрашивали «А что у вас там стреляют?», когда  ветки, прогорая, с треском выстреливали из костра, издавая специфический щелчок, который, улавливаясь чувствительным микрофоном, выглядел наподобие выстрела с ружья. Виталий с удовольствием объяснял, что мы не охотники и не браконьеры, и что кроме нас, тут никого нет. Особое удивление у корреспондентов вызывала наша аппаратура. Дело в том, что поверхность воды, над которой была натянута антенна, хорошо отражала сигнал, и на 29тую нас слышали достаточно громко, часто даже с плюсами.  Многие не верили, что используется кварцованная «Недра», утверждая, что это абсурд – брать в экспедицию трехканальную (на 160) радиостанцию. Приходилось объяснять, что мы перевернулись и КВ трансивер утонул, а до островка добирались вплавь, спасибо, хоть «Недры» уцелели и т. д. Образовалось что-то наподобие «круглого стола», на котором мы с удовольствием рассказывали о наших злоключениях во время урагана и вообще. Однако, «круглый стол» привлекал не только интересующихся природой радиолюбителей. Приблизительно через час работы «закончилась шара» и на нашей частоте появился треск продуваемого микрофона. Причем человек делал это так старательно, что казалось у него вот-вот вылезут на лоб глаза, от перенапряжения. Мы как раз разговорились с одним донецким радиолюбителем-рыболовом, но вредитель, видать подбавив мощности, начал сильно мешать, не давая ничего принять.

-          Да вот, товарищ мешает, повторите. – С сожалением ответил наш корреспондент.

-          Это не товарищ, это «мудила» какой-то! – злобно сказал Виталий, и, расстроившись, выключил радиостанцию, предварительно извинившись за незаконченную радиосвязь, если кому-то еще удавалось нас принять.

-          Эх, жалко нет трансивера! – добавил я, - хотя, если уж заведется дурак, так от него никаким ГПД не отстроитсшся, будет по всему диапазону за тобой бегать.

-          Это точно, - подтвердил Ярослав, - вот я помню случай…

Но мы так и не узнали, что за случай хотел рассказать Ярослав, потому что из темноты послышался звон падающих кастрюль и мисок. Виталий взял освещение и мы подошли к дереву, под которым у нас хранились продукты и готовая еда. Там увидели Петьку, он собирал валяющиеся кастрюли. Сначала мы подумали, что Петька, опять побежал мочиться, и в темноте, впопыхах, наткнулся на кучу сложенных вместе кастрюль и мисок. Но тут мое внимание привлекла валяющаяся неподалеку, вся в гречневой каше, алюминиевая ложка. «Странно, ведь я все ложки помыл, посчитал и положил в кулёк» - отметил я, несколько удивленный.

-          Ты что, таки решил добавить в приманку еще масла? – спросил я  Виталия, поднимая ложку.

-          Нет, я и так его влил больше обычного. – Ответил он, с удивлением рассматривая выпачканную кашей ложку.  Потом подумал и подозрительно  уставился на притихшего около посуды Петьку.

-          Петька, ты приманку брал? – спросил Виталий строго.

-          Какую приманку? Зачем она мне? – ответил встревоженный Петька.

-          Так почему же ложка вся в каше валяется? – допытывался Виталий.

-          Это я кашу ел, уха мне не лезет, а жрать охота! – ответил Петька, как всегда по расхлябанности не зная, что к чему.

-          Ну и дурак раз ел! Спрашивать надо, если не знаешь! – рассердился Виталий.

-          И что, вкусно? – спросил Ярослав, с нескрываемым интересом поглядывая на Петьку.

-          По крайней мере, без перца и в роте не печет. – Ответил Петька. – Хотя, вообще-то, невкусная какая-то, – добавил он позже, - а что?

-          А то, что сожрал ты половину приманки, вот что! – ответил Виталий, расстроенный таким поворотом дел. – Тормоз, ты Петька, тормоз!

-          Ясно, что не ангел! – сказал я, забирая у Виталия Петькину ложку, - ничего, нам на утреннюю зорьку хватит, утром оно и без приманки неплохо клюёт.

-          Да уж, на наш век дураков хватит! – огорченно произнес Виталя, видимо толком не расслышав конец сказанной мною фразы. – Давайте лучше, спать готовиться, достали уже: там «мудак», а здесь дурак!

-          Сам дурак! – огрызнулся Петька, - предупреждать надо!

Закончив выяснения, стали готовиться к ночевке. Виталий, поругавши Петьку, как-то сразу и уснул, закутавшись в фуфайку и одеяло, я тоже больше про это не вспоминал, только Ярослав, сказав Петьке еще что-то насчет каши, хитро улыбнулся и спросил, наелся ли тот. Петька, засыпая, отмахнулся и сказал, что  уже сыт по горло всеми этими дождями, комарами, пиявками, передатчиками и проблемами. А спустя минуту, все уснули, изрядно вымотавшись за день. Сквозь сон я услышал, как Петька потихоньку открыв дверь шалаша, выскользнул наружу. «Как бы не напустил комаров» - подумал я и снова погрузился в сон. Снилась мне невысокая, метров сто, поросшая лесом с множеством красивых лужаек, гора. Вокруг горы, почему-то, образовалось море. Сначала море было спокойное, а потом поднялись огромные, с пятиэтажный дом, волны. Волны все увеличивались, стараясь захлестнуть и поглотить как можно больше суши. И неизвестно чем бы закончился столь необычный сон, если бы меня опять не разбудил шелест открываемой двери. Я потом уснул, но ненадолго, так как Петька, только что вернувшись, начал вылезать снова. Через некоторое время все повторялось в той же последовательности. И тут я понял, почему Ярослав, расспрашивая Петьку, хитро улыбался. Конечно же, мы с Виталием как-то и забыли, что каша специально для приманки, намаслена касторовым маслом, дабы эффективнее приманивать рыб. А так как Петька, после перченой ухи, съел без разбору и пол кастрюли приманки, то теперь, естественно, постоянно бегал в нужник, мешая уснуть.

Тем временем, Петьке надоело бегать всякий раз в расположенный не близко (по понятным соображениям), приблизительно 50 метров от шалаша, нужник. Тогда он, намечая путь фонариком, решил протоптать небольшую 15-20 метров в лес, тропку, для своих собственных нужд. Взял фонарик и полез в хащи, выбирая место поудобнее. Пройдя метров пятнадцать, обнаружил, что всё свободное под деревьями пространство, занято зарослями крапивы, и использовать его для такого дела, явно не рекомендуется. В надежде обойти крапивные заросли, Петька, взял немного влево, прошел двадцать метров и опять уткнулся в крапиву. Тогда решив, что уж лучше справлять нужду в привычном и проверенном месте, направился в сторону нужника, но опять попал в заросли крапивы. Не желая пробираться через жалючие заросли, так как был в штанах и в футболке, а крапива высокая, чуть пониже головы, он стал ломиться сквозь небольшие поросли камыша, в надежде выйти на обжитую лагерную поляну. Сначала Петька замочил кроссовки, а, пройдя еще несколько метров, начал медленно погружаться в вонючую чавкающую жижу. Испугавшись, инстинктивно рванул назад, но плохо зашнурованный кроссовок чавкнул и остался в глубине болотца, Петька же вытащил на поверхность только грязную ногу. В панике, он стал шарить в грязи в поисках кроссовка, увязая в нее все глубже и глубже. Фонарик Петька случайно упустил в грязь, после чего тот, часто замигавши, погас окончательно, оставив несчастного владельца в непроглядной тьме и выше колен увязшего в болотце. 

                                Продолжение следует…

             Назад на главную страницу